Приглашаем посетить сайт
Лермонтов М.Ю.
Лермонтов Михаил Юрьевич (1814 - 1841)
Русский поэт, писатель.
Афоризмы, цитаты -
Гений, прикованный к чиновничьему столу, должен умереть или сойти с ума, точно так же, как человек с могучим телосложением при сидячей жизни и скромном поведении умирает от апоплексического удара.
Поверь мне - счастье только там,
Где любят нас, где верят нам!
Русский народ, этот сторукий исполин, скорее перенесет жестокость и надменность своего повелителя, чем слабость его; он желает быть наказываем - по справедливости, он согласен служить - но хочет гордиться рабством, хочет поднимать голову, чтобы смотреть на своего господина, и простит в нем скорее излишество пороков, чем недостаток добродетелей.
"Маскарад", 1835 - 1836
Два средства только есть:
Дать клятву за игру вовеки не садиться
Или опять сейчас же сесть.
Но чтобы здесь выигрывать решиться,
Вам надо кинуть все: родных, друзей и честь,
Вам надо испытать, ощупать беспристрастно
Свои способности и душу: по частям
Их разобрать; привыкнуть ясно
Читать на лицах чуть знакомых вам
Все побужденья мысли; годы
Употребить на упражненье рук,
Все презирать: закон людей, закон природы.
День думать, ночь играть, от мук не знать свободы,
И чтоб никто не понял ваших мук.
Не трепетать, когда близ вас искусством равный,
Удачи каждый миг постыдный ждать конец
И не краснеть, когда вам скажут явно:
"Подлец!" - (Арбенин)
Женился и богат, стал человек солидный,
Глядит ягненочком, - а право, тот же зверь...
Мне скажут: можно отучиться,
Натуру победить. Дурак, кто говорит;
Пусть ангелом и притворится,
Да черт-то все в душе сидит. - (Казарин об Арбенине как игроке)
Под маской все чины равны,
У маски ни души, ни званья нет, - есть тело.
И если маскою черты утаены,
То маску с чувств снимают смело. - (Арбенин)
Что ныне женщина? создание без воли,
Игрушка для страстей иль прихотей других!
Имея свет судей и без защиты в свете,
Она должна таить весь пламень чувств своих
Иль удушить их в полном цвете:
Что женщина? Ее от юности самой
В продажу выгодам, как жертву, убирают,
Винят в любви к себе одной,
Любить других не позволяют. - (баронесса Штраль)
Взгляните-ка, из стариков
Как многие игрой достигли до чинов,
Из грязи
Вошли со знатью в связи,
А все ведь отчего? - умели сохранять
Приличие во всем, блюсти свои законы,
Держались правил... глядь!..
При них и честь и миллионы!.. - (Казарин)
Я думаю, мой друг,
Что благодарность - вещь, которая тем боле
Зависит от цены услуг,
Что не всегда добро бывает в нашей воле! - (Казарин)
Мир для меня - колода карт,
Жизнь - банк; рок мечет, я играю,
И правила игры я к людям применяю. - (Казарин)
Ты любишь женщину... ты жертвуешь ей честью,
Богатством, дружбою и жизнью, может быть;
Ты окружил ее забавами и лестью,
Но ей за что тебя благодарить?
Ты это сделал все из страсти
И самолюбия, отчасти, -
Чтоб ею обладать, пожертвовал ты все,
А не для счастия ее.
Да, - пораздумай-ка об этом хладнокровно
И скажешь сам, что в мире все условно. - (Казарин Арбенину)
Что женщине в любви?
Победы новые ей нужны ежедневно.
Пожалуй, плачь, терзайся и моли -
Смешон ей вид и голос твой плачевный,
Ты прав - глупец, кто в женщине одной
Мечтал найти свой рай земной. - (Арбенин)
Тут, тут сквозь душу переходит
Страстей и ощущений тьма,
И часто мысль гигантская заводит
Пружину пылкого ума...
И если победишь противника уменьем,
Судьбу заставишь пасть к ногам твоим с смиреньем -
Тогда и сам Наполеон
Тебе покажется и жалок и смешон. - (Казарин об игре)
Чтоб не скучать с людьми - то надо приучить
Себя смотреть на глупость и коварство!
Вот все, на чем вертится свет! - (Арбенин)
Что такое жизнь? жизнь вещь пустая.
Покуда в сердце быстро льется кровь,
Все в мире нам и радость и отрада.
Пройдут года желаний и страстей,
И все вокруг темней, темней!
Что жизнь? давно известная шарада
Для упражнения детей;
Где первое - рожденье! где второе -
Ужасный ряд забот и муки тайных ран,
Где смерть - последнее, а целое - обман! - (Арбенин Нине)
Жизнь лишь дорога, пока она прекрасна,
А долго ль!.. жизнь как бал -
Кружишься - весело, кругом все светло, ясно...
Вернулся лишь домой, наряд измятый снял -
И все забыл, и только что устал.
Но в юных летах лучше с ней проститься,
Пока душа привычкой не сроднится
С ее бездушной пустотой;
Мгновенно в мир перелететь другой,
Покуда ум былым еще не тяготится;
Покуда с смертию легка еще борьба -
Но это счастие не всем дает судьба. - (Арбенин Нине)
Жизнь - вечность, смерть -
лишь миг! - (Арбенин Нине)
Что слезы женские? вода!
Я ж плакал! я, мужчина!
От злобы, ревности, мученья и стыда
Я плакал - да!
А ты не знаешь, что такое значит,
Когда мужчина - плачет!
О! в этот миг к нему не подходи:
Смерть у него в руках - и ад в его груди. - (Арбенин Нине)
"Княгиня Лиговская", 1836
Когда хвалят глаза, то это значит, что остальное никуда не годится. - (Печорин)
Он знал, что заставить говорить об себе легко, но знал также, что свет два раза сряду не занимается одним и тем же лицом: ему нужны новые кумиры, новые моды, новые романы... ветераны светской славы, как и все другие ветераны, самые жалкие созданья.
В коротком обществе, где умный, разнообразный разговор заменяет танцы, где говорить можно обо всем, не боясь цензуры тетушек и не встречая чересчур строгих и неприступных дев, - в таком кругу он мог бы блистать и даже нравиться, потому что ум и душа, показываясь наружу, придают чертам жизнь, игру и заставляют забыть их недостатки: но таких обществ у нас в России мало, в Петербурге еще меньше, вопреки тому, что его называют совершенно европейским городом и владыкой хорошего тона.
Хороший тон царствует только там, где вы не услышите ничего лишнего, но увы! друзья мои! зато как мало вы там и услышите.
По коренным законам общества в танцующем кавалере ума не полагается!
О! история у нас вещь ужасная; благородно или низко вы поступили, правы или нет, могли избежать или не могли, но ваше имя замешано в историю... все равно, вы теряете все: расположение общества, карьеру, уважение друзей... попасться в историю! ужаснее этого ничего не может быть, как бы эта история ни кончилась! Частная известность уж есть острый нож для общества, вы заставили об себе говорить два дня. Страдайте ж двадцать лет за это.
Суд общего мнения, везде ошибочный, происходит, однако, у нас совсем на других основаниях, чем в остальной Европе; в Англии, например, банкрутство - бесчестие неизгладимое, - достаточная причина для самоубийства. Развратная шалость в Германии закрывает навсегда двери хорошего общества (о Франции я не говорю: в одном Париже больше разных общих мнений, чем в целом свете) - а у нас?.. объявленный взяточник принимается везде очень хорошо: его оправдывают фразою: и! кто этого не делает!.. Трус обласкан везде, потому что он смирный малый, а замешанный в историю! - о! ему нет пощады: маменьки говорят об нем: "Бог его знает, какой он человек", - и папеньки прибавляют: "Мерзавец!.."
Натуральная история нынче обогатилась новым классом очень милых и красивых существ - именно классом женщин без сердца.
Пятнадцати лет ее стали вывозить, выдавая за семнадцатилетнюю, и до двадцати пяти лет условный этот возраст не изменялся... Семнадцать лет точка замерзания; они растягиваются сколько угодно, как резиновые помочи. - (о Лизавете Николаевне)
Она была в тех летах, когда еще волочиться за нею было не совестно, а влюбиться в нее стало трудно; в тех летах, когда какой-нибудь ветреный или беспечный франт не почитает уже за грех уверять шутя в глубокой страсти, чтобы после так, для смеху, скомпрометировать девушку в глазах подруг ее, думая этим придать себе более весу... уверить всех, что она от него без памяти и стараться показать, что он ее жалеет, что он не знает, как от нее отделаться... бедная, предчувствуя, что это ее последний обожатель, без любви, из одного самолюбия старается удержать шалуна как можно дольше у ног своих... напрасно: она более и более запутывается, - и наконец... увы... за этим периодом остаются только мечты о муже, каком-нибудь муже... одни мечты. - (о Лизавете Николаевне, "отцветающей женщине" 25 лет)
Эти здания, которые с первого взгляда вас только удивляют как все великое, со временем сделаются для вас бесценны, когда вы вспомните, что здесь развилось и выросло наше просвещение, и когда увидите, что оно в них уживается легко и прятно. Всякий русский должен любить Пеьербург: здесь все, что есть лучшего русской молодежи, как бы нарочно собралось, чтоб подать дружескую руку Европе... здесь жизнь, здесь наши надежды...
Многие жители Петербурга, проведшие детство в другом климате, подвержены странному влиянию здешнего неба. Какое-то печальное равнодушие, подобное тому, с каким наше северное солнце отворачивается от неблагодарной здешней земли, закрадывается в душу, приводит в оцепенение все жизненные органы. В эту минуту сердце не способно к энтузиазму, ум к размышлению.
Говорят, что въехавши раз в петербургскую заставу, люди меняются совершенно. - (княгиня Лиговская)
Москва только великолепный памятник, пышная и безмолвная гробница минувшего.
Об чем женщины не плачут: слезы их оружие нападательное и оборонительное. Досада, радость, бессильная ненависть, бессильная любовь имеют у них одно выражение.
Самолюбие, а не сердце, самая слабая часть мужчины, подобная пятке Ахиллеса.
Грустно, а надо признаться, что самая чистейшая любовь наполовину перемешана с самолюбием.
Никакая книга не может выучить быть счастливым. О, если б счастие была наука! дело другое! - (Печорин)
Для этого общества, кроме кучи золота, нужно имя, украшенное историческими воспоминаниями (какие бы они ни были), имя, столько уже знакомое лакейским, чтоб швейцар его не исковеркал и чтобы в случае, когда его произнесут, какая-нибудь важная дама, законодательница и судия гостиных, спросила бы - который это? - не родня ли князю В. или графу К.
В моих понятиях женщина на бале составляет с своим нарядом нечто целое, нераздельное, особенное.
Судить о душе и уме женщины, протанцевав с нею мазурку, все равно что судить о мнении и чувствах журналиста, прочитав одну его статью.
Может ли женщина надеятся на успех, может ли она нравиться нашим франтам, если с первого взгляда скажут: elle a l'air bourgeois (у нее вид мещанки)... - это выражение, так некстати вкравшееся в наше чисто дворянское общество, имеет, однако же, ужасную власть над умами и отнимает все права у красоты и любезности. Вкус, батюшка, отменная манера.
На балах Печорин с своею невыгодной наружностью терялся в толпе зрителей, был или печален, или слишком зол, потому что самолюбие его страдало. Танцуя редко, он мог разговаривать только с теми дамами, которые сидели весь вечер у стенки - а с этими-то именно он никогда не знакомился... У него прежде было занятие - сатира, - стоя вне круга мазурки, он разбирал танцующих, и его колкие замечания очень скоро расходились по зале и потом по городу; но раз как-то он подслушал в мазурке разговор одного длинного дипломата с какою-то княжною... Дипломат под своим именем так и печатал все его остроты, а княжна из одного приличия не хохотала во все горло; Печорин вспомнил, что когда он говорил то же самое и гораздо лучше одной из бальных нимф дня три тому назад, она только пожала плечами и не взяла на себя даже труд понять его; с этой минуты он стал больше танцевать и реже говорить умно; и даже ему показалось, что его начали принимать с большим удовольствием. Одним словом, он начал постигать, что по коренным законам общества в танцующем кавалере ума не олагается!
"Герой нашего времени", 1838 - 1839 *)
Наша публика так еще молода и простодушна, что не понимает басни, если в конце ее на находит нравоучения. Она не угадывает шутки, не чувствует иронии; она просто дурно воспитана. Она еще не знает, что в порядочном обществе и в порядочной книге явная брань не может иметь места; что современная образованность изобрела орудие более острое, почти невидимое и тем не менее смертельное, которое, под одеждою лести, наносит неотразимый и верный удар.
Меня невольно поразила способность русского человека применяться к обычаям тех народов, среди которых ему случается жить; не знаю, достойно порицания или похвалы это свойство ума, только оно доказывает неимоверную его гибкость и присутствие этого ясного здравого смысла, который прощает зло везде, где видит его необходимость или невозможность его уничтожения. - (ч.I "Бэлла")
Удаляясь от условий общества и приближаясь к природе, мы невольно становимся детьми; все приобретенное отпадает от души, и она делается вновь такою, какой была некогда, и, верно, будет когда-нибудь опять. - (ч.I "Бэлла")
В сердцах простых чувство красоты и величия природы сильнее, живее во сто крат, чем в нас, восторженных рассказчиках на словах и на бумаге. - (ч.I "Бэлла")
Уж эта мне Азия! что люди, что речки - никак нельзя положиться! - (ч.I "Бэлла", штабс-капитан Максим Максимыч)
Слава - удача, и чтоб добиться ее, надо только быть ловким. - (ч.I "Бэлла")
История души человеческой, хотя бы самой мелкой души, едва ли не любопытнее и не полезнее истории целого народа, особенно когда она - следствие наблюдений ума зрелого над самим собою и когда она писана без тщеславного желания возбудить участие или удивление. - ("Журнал Печорина")
Признаюсь, я имею сильное предубеждение против всех слепых, кривых, глухих, немых, безногих, безруких, горбатых и проч. Я замечал, что всегда есть какое-то странное отношение между наружностью человека и его душою: как будто с потерею члена душа теряет какое-нибудь чувство. - ("Журнал Печорина", "Тамань")
Порода в женщинах, как и в лошадях, великое дело; это открытие принадлежит Юной Франции. Она, то есть порода, а не Юная Франция, большею частью изобличается в поступи, в руках и ногах; особенно нос много значит. Правильный нос в России реже маленькой ножки. - ("Журнал Печорина", "Тамань")
Надобно отдать справедливость женщинам: они имеют инстинкт красоты душевной - ("Журнал Печорина", "Княжна Мери")
Из двух друзей всегда один раб другого, хотя часто ни один из них в этом себе не признается. - ("Журнал Печорина", "Княжна Мери")
О самолюбие! ты рычаг, которым Архимед хотел приподнять земной шар!.. - ("Журнал Печорина", "Княжна Мери")