Приглашаем посетить сайт
Метафора
Метафора (от греч. metaphora - перенос) - троп (см. Тропы) слова, заключающийся в перенесении свойств одного объекта, процесса или явления на другой по принципу их сходства в каком-нибудь отношении или по контрасту. Аристотель в «Поэтике» отмечал, что М. - это «несвойственное имя, перенесенное с рода на вид, или с вида на род, или с вида на вид, или по аналогии». Из четырех родов М., писал Аристотель, в «Риторике» наибольшего
внимания заслуживают М., основанные на аналогии, например: «Перикл говорил о погибшем на войне юношестве как уничтожении весны среди времен года». Особенно сильной считает Аристотель М. действия, т. е. такую, где аналогия основана на представлении неодушевленного одушевленным, изображающим все движущимся и живущим. И образцом использования таких М. Аристотель считает Гомера: «Горькое жало стрелы... назад отскочило от меди. Острая стрела понеслась в гущу врагов, до намеченной жадная жертвы» (Илиада). А вот как при помощи М. действия Б.Л. Пастернак создает образ тучи: «Когда огромная лиловая туча, встав на краю дороги, заставила умолкнуть и кузнечиков, знойно трещавших в траве, а в лагерях вздохнули и оттрепетали барабаны, у земли потемнело в глазах и на свете не стало жизни... Туча окинула взглядом низкие запекшиеся жнивья. Они стлались до самого горизонта. Туча легко вскинулась на дыбы. Они простирались и дальше, за самые лагеря. Туча опустилась на передние ноги и, плавно перейдя через дорогу, бесшумно поползла вдоль четвертого рельса разъезда» (Воздушные пути).
При создании М., согласно Квинтилиану (компендиум «Двенадцать книг риторических наставлений»), наиболее типичными будут следующие четыре случая:
1) замена (перенос свойства) одного одушевленного предмета другим одушевленным (сегодня можно говорить о переносе свойства от живого к живому, ибо у греков и римлян одушевленными считались только люди). Например: «Лошади были - не лошади, тигры» (Е. Замятин. Русь); морж «...вскатывается снова на помост, на его жирном могучем теле показывается усатая, щетинистая, с гладким лбом голова Ницше» (В. Хлебников. Зверинец);
2) один неодушевленный предмет заменяется (происходит перенос свойства) другим неодушевленным. Например: «В тумане пустынном клубится река» (А. Пушкин. Окно); «Над ним луч солнца золотой» (М. Лермонтов. Парус); «С деревьев ржавый лист валился» (Ф. Тютчев. Н.И. Кролю); «Кипящее море под нами» (песня «Варяг»);
3) замена (перенос свойства) неодушевленного предмета одушевленным. Например: «Слово - величайший владыка: видом малое и незаметное, а дела творит чудесные - может страх прекратить и печаль отвратить, вызвать радость, усилить жалость» (Горгий. Похвала Елене); «Ночь тиха, пустыня внемлет Богу, и звезда с звездою говорит» (М. Лермонтов. Выхожу один я на дорогу...); «Расплачется в воротах заржавленный засов» (А. Белый. Шут); «Коломна светлая, сестру - Рязань обняв, в заплаканной Оке босые ноги мочит» (Н. Клюев. Разруха); «Продрогли липы до костей» (Н.Клюев. Продрогли липы до костей...);
4) замена (перенос свойства) одушевленного предмета неодушевленным. Например: «Крепкое сердце» (т.е. скупое, жестокое) - говорит офицер о ростовщике Санхуэло (Р. Лесаж. Похождения Жиля Бласа из Сантильяны); «Софисты - ядовитая поросль, присосавшаяся к здоровым растениям, цикута в девственном лесу» (В. Гюго. Отверженные); «Софисты - пышные, великолепные цветы богатого греческого духа» (А. Герцен. Письма об изучении природы).
Аристотель в «Риторике» подчеркивал, что М. «в высокой степени обладает ясностью, приятностью и приметою новизны». Именно М., считал он, наряду с общеупотребительными словами родного языка, являются единственным материалом, полезным для стиля прозаической речи. М. очень близка к сравнению, но между ними существует и различие. М. - это троп риторики, перенесение свойств одного предмета или явления на другой по принципу их сходства в каком-либо отношении, а сравнение - это логический прием, сходный с определением понятия, образное выражение, в котором изображаемое явление уподобляется другому. Обычно сравнение выражается при помощи слов как, подобно, словно. М., в отличие от сравнения, обладает большей экспрессией. Средства языка позволяют разделить сравнение и М. совершенно строго. Это сделано еще в «Риторике» Аристотеля. Вот сравнения И. Анненского в «Трилистнике соблазна»: «Веселый день горит... Среди сомлевших трав все маки пятнами - как жадное бессилье, как губы, полные соблазна и отрав, как алых бабочек развернутые крылья». Их легко превратить в метафору: Маки - алых бабочек развернутые крылья. Деметрий в работе «О стиле» рассматривал еще один аспект взаимоотношений М. и сравнения. Если М., писал он, кажется слишком опасной, то ее легко превратить в сравнение, вставив как бы, и тогда впечатление рискованности, свойственное М., ослабнет.
В трактатах риторов, в трудах специалистов в области поэтики и стилистики больше всего внимания уделено самим М. Употреби-тельнейшим и красивейшим из тропов риторики называл ее Квинтилиан. Она является, считал римский ритор, чем-то врожденным и даже у полных невежд вырывается нередко самым естественным образом. Но гораздо приятнее и красивее, когда М. со вкусом выискана и в высокой речи собственным светом сияет. Она умножает богатство языка, изменяя или заимствуя все то, чего в нем недостает. М. употребляется для того, чтобы поразить ум, сильнее обозначить предмет и представить его как бы перед глазами слушателей. Разумеется, нельзя гипертрофировать ее роль. Квинтилиан отмечал, что избыток М. утруждает внимание слушателя, превращает речь в аллегорию и загадку. Не стоит употреблять низкие и неблагопристойные М., а также М., основанные на ложном подобии. Аристотель видел одну из причин выспренности, холодности речи оратора в употреблении неподходящих М. Он считал, что нельзя употреблять три вида М.:
1) имеющие смешной смысл;
2) смысл которых слишком торжествен и трагичен;
3) заимствованные издалека, а потому имеющие неясный смысл либо поэтический вид.
Предметом постоянных дискуссий, начиная с античности, являлся вопрос о том, какое количество М. может быть использовано одновременно. Уже греческие теоретики риторики приняли в качестве «закона» одновременное применение двух, максимум трех М. Согласившись, в принципе, с этим положением, Псевдо-Лонгин в трактате «О возвышенном» все-таки считает, что оправданием большого числа и смелости М. является «уместная страстность речи и благородная возвышенность ее. Растущему приливу бурного чувства естественно все увлекать и нести с собою». Именно эти свойства М. великолепно показал М.В. Ломоносов: «Повелитель многих языков, язык российский, не токмо обширностью мест, где он господствует, но купно и собственным своим пространством и довольствием велик перед всеми в Европе... Карл Пятый... если бы он российскому языку был искусен, то ... нашел бы в нем великолепие ишпанского, живость французского, крепость немецкого, нежность италианского, сверх того богатство и сильную в изображениях краткость греческого и латинского языка» (М. Ломоносов. Российская грамматика). Описание бора у Е.И. Замятина дано посредством использования многочисленных М.: «... Синие зимние дни, шорох снеговых ломтей - сверху по сучьям вниз, ядреный морозный треск, дятел долбит; желтые летние дни, восковые свечки в корявых зеленых руках, прозрачные медовые слезы по заскорузлым крепким стволам, кукушки считают годы. Но вот в духоте вздулись тучи, багровой трещиной расселось небо, капнуло огнем - и закурился вековой бор, а к утру уж кругом гудят красные языки, шип, свист, треск, вой, полнеба в дыму, солнце в крови еле видно» (Е. Замятин. Русь).
Оценке роли М. в художественной литературе много внимания уделял Б.Л. Пастернак: «Искусство реалистично как деятельность и символично как факт. Оно реалистично тем, что не само выдумало М., а нашло ее в природе и свято воспроизвело» (Б. Пастернак. Охранная грамота). «Метафоризм - естественное следствие недолговечности человека и надолго задуманной огромности его задач. При этом несоответствии он вынужден смотреть на вещи по-орлиному зорко и объясняться мгновенными и сразу понятными озарениями. Это и есть поэзия. Метафоризм - стенография большой личности, скоропись ее духа» (Б. Пастернак. Замечания к переводам из Шекспира).
М. - самый распространенный и самый экспрессивный из всех тропов.
Лит.: Античные теории языка и стиля. - М.; Л., 1936. - С. 215- 220; Аристотель. Поэтика // Аристотель. Соч.: В 4-х тт. - М., 1984. - Т. 4. - С. 669-672; Аристотель. Риторика // Античные риторики. - М., 1978. - С. 130-135, 145-148; Арутюнова Н.Д. Метафора//Лингвистический энциклопедический словарь. - М., 1990; Деметрий. О стиле // Античные риторики. - М., 1978; Жоль К.К. Мысль. Слово. Метафора. - Киев, 1984; Квинтилиан. Двенадцать книг риторических наставлений. В 2-х частях. - СПб., 1834; Корольков В.И. О внеязыковом и внутриязыковом аспектах исследования метафоры // Уч. зап. МГПИИЯ. - М., 1971. - Вып. 58; Ломоносов М.В. Краткое руководство к красноречию: Книга первая, в которой содержится риторика, показующая общие правила обоего красноречия, то есть оратории и поэзии, сочиненная в пользу любящих словесные науки // Антология русской риторики. - М., 1997. - С. 147-148; Львов М.Р. Риторика: Учебное пособие для учащихся 10-11 кл. - М., 1995; Панов М.И. Риторика от античности до наших дней // Антология русской риторики. - М., 1997. - С. 31-32; Фрейденберг О.М. Метафора // Фрейденберг О.М. Миф и литература древности. - М., 1978; Энциклопедический словарь юного литературоведа: Для сред, и старш. школьного возраста / Сост. В.И. Новиков. - М., 1988. - С. 167-169.
М.И. Панов