Приглашаем посетить сайт

История слов
Статьи на букву "Ч"

Статьи на букву "Ч"

ЧАДОЛЮБИЕ

Благообразный, благоухание, всесильный, песнопение, присносущный, сладкоречие, чадолюбие. Не критерий соответствия салонному жаргону (le petit jargon de coterie), не система соотношений с французским языком, не принцип отражений европейского мышления должны лежать в основе литературного употребления, а глубокое знание церковно-книжного языка, понимание «силы и красот» русского национального языка. Поэтому для славянофилов обилие в славянском языке сложных слов вроде: присносущный, благообразный, лютонравный, песнопение, благоухание, чадолюбие, сладкоречив, всерадостный, всесильный, всещедрый и т. п. - лишнее доказательство преимуществ славянского языка перед французским. (Виноградов. Язык Пушкина, с. 72).

ЧАЛЫЙ

См. чубарый

ЧАПОРУХА

Порхлица, чапоруха. [По поводу сословных, профессиональных и областных диалектов в языке Гоголя В. В. Виноградов пишет:] Гоголь свободно пользуется общей и диалектальной лексикой крестьянского языка, занося в свои записные книжки такие слова и выражения, многие из которых не вошли даже потом в «Толковый словарь» Даля. Например, из слов, примененных Гоголем и в художественной прозе: чапоруха (6, 464; ср. во втором томе «Мертвых душ»: «...приказал выдать даже по чапорухе водки за усердные труды» (3, 293) ср. 3, 326), порхлица - на мельнице железо, в которое вделывается камень, быстро двигающийся на веретене, порхающий (ср., например, в «Мертвых душах»: «Потом пошли осматривать водяную мельницу, где недоставало порхлицы, в которую утверждается верхний камень, быстро вращающийся на веретене, - порхающий, по чудному выражению русского мужика») (3, 70). (Виноградов. Очерки, с. 375).

ЧАЯНИЕ

Чаяние. [По поводу связи образной системы, лексики и фразеологии «Разных отрывков (Из записок одного молодого Россиянина)» Карамзина с языком масонской литературы, с одной стороны, и с уже определившимися к 90-м годам стилями русского сентиментализма, с другой, В. В. Виноградов пишет:] Из [...] слов, употребительных в масонской литературе и имевших в ту эпоху своеобразное смысловое наполнение, следует отметить в «Разных отрывках» слово чаяние: «Все, что о будущей жизни сказали наши философы, есть чаяние». Ср. в «Письмах русского путешественника» - о Виланде: «С любезною искренностью открывал мне Виланд мысли свои о некоторых важнейших для человечества предметах. Он ничего не отвергает, но только полагает различие между чаянием и уверением» (Карамзин, 1820, 2, с. 182). Ср. у Радищева в трактате «О человеке, о его смертности и бессмертии»: «Многие ее (будущую жизнь) чают быть; иные следуют в том единственно исступлению; другие - и сии суть многочисленны, уверению своему имеют основанием единое предубеждение и наследованное мнение; многие же мнение свое и уверение основывают на доводах» (Радищев. Избр. соч. М., 1949, с. 439). (Виноградов. Проблема авторства, с. 304).

ЧВАНИТЬСЯ

Статья большая, находится на отдельной странице.

ЧВАННЫЙ

См. ЧВАНИТЬСЯ

ЧЕК

Ажиотаж, банкрот, вклад, гарантия, дисконтировать, дискредитировать, запросы, итоги, расход, учесть, чек. Особенный интерес для историка представляют слова и выражения, связанные с процессом развития капиталистических отношений и из области торгово-промышленной или финансовой терминологии переходившие в систему литературного языка. Таковы, например, выражения: чьи-нибудь акции поднялись, упали; ажиотаж; банкрот (нравственный); потерпеть крах [Далее следует сноска: Ср. в романе П. Д. Боборыкина «Василий Теркин» разговор землемера с помещиком Иваном Захарычем: «Эта была бы только отсрочка... краха...» - "Вон какие слова употребляет. Крах... И терпи" - подумал Иван Захарыч... "Извините... я называю крахом..." - "Да, да, нынешнее слово, я знаю"... - "Слово, настоящее, Иван Захарыч..."». ] (ср. у Н. А. Некрасова: Плутократ, как караульный, Станет на часах, И пойдет грабеж огульный, И случится крах (Современники, Герои времени); надежды, планы лопнули; крупный вклад во что-нибудь, например в науку; выйти в тираж; гарантировать, гарантия (ср. у Н. А. Некрасова: «Антокольский! изваяй гарантию в субсидию»); дисконтировать в переносном значении (ср. слова дворянина-дельца Палтусова в «Китай-городе» П. Д. Боборыкина: «Если у нас есть воспитание, ум, раса, наконец, надо все это дисконтировать»); учесть (в переносном значении); дискредитировать; свести счеты с кем-нибудь; запросы; итоги; в итоге; чек. Ср. у Гл. Успенского в очерках «Новые времена, новые заботы», «Книжка чеков» (1876): «Чистая бумага, а пятнадцать тысяч в ней весу!.. Называется - чек» и мн. др. под. (См., например, материалы Сакса И. Т. Русско-немецко-англо-французский словарь выражений и оборотов, свойственных торговой корреспонденции, М. 1912). Ср. у Н. С. Лескова в романе «На ножах»: «Я задумал было и жениться, конечно не по расчету и не по прикладным соображениям, однако этому, как кажется, не суждено осуществиться, и я эту статью уже выписал в расход». (Виноградов. Очерки, 1938, с. 394-395).

ЧЕЛО

См. челышко

ЧЕЛОВЕК

ЧЕЛОВЕК. Слово čełovĕkъ (ср. čьlovĕkъ, človĕkъ) сопоставляется с литовск. kíltis и kiltís `род' (ср. kílti `подниматься', `возникать'; kélmas `ствол дерева') и vaikas `мальчик', `сын', лит. - жем. vaĩkis `слуга', др. прусск. wayklís `сын', waix `слуга'. Первоначальное значение у слова čełovĕkъ предполагается `мужчина как член рода'. Это слово формировалось в период родовой организации. В это время человек мог быть только в составе своего рода, племени; вне его он не был «человек», он был враг, он был беспомощен. П. Н. Тиханов в своей работе «Брянский говор» (1904) высказал предположение, что выражения дворовый и человек в значении `слуга' были некогда в речи дворян XVIII и XIX вв. синонимами и возникли в результате разложения термина дворовый человек. «При крепостном праве... различались крестьяне и дворовые люди, что было далеко не одно и то же, и тогда как собственно крестьянин (мужик) находился в деревне, за околицей барского дома, занимался земледелием, и проч., заботясь о себе сам; дворовый человек, состоя в штате дворни, личной прислуги барина - помещика, получал от последнего платье, месячину (паек), а иногда и жалованье. До сих пор этот исторический остаток живет в названии слуги "человеком", чего нигде нет, ни у одного народа» (с. 44). Публикуется впервые как композиция из сохранившихся в архиве отрывков, написанных по-видимому в разное время. - М.Л. 21 Сб. «XLV академику Н. Я. Марру» [Академия Наук СССР ], М.; Л., 1935. С. 401.

ЧЕЛОВЕК В ФУТЛЯРЕ

ФУТЛЯР. ЧЕЛОВЕК В ФУТЛЯРЕ. В рассказе Чехова «Человек в футляре»: «У этого человека наблюдалось постоянное и непреодолимое стремление окружить себя оболочкой, создать себе, так сказать, футляр, который уединил бы его, защитил бы от внешних влияний. Действительность раздражала его, пугала...»; «И мысль свою Беликов также старался запрятать в футляр»; «А на педагогических советах он просто угнетал нас своею осторожностью, мнительностью и своими чисто футлярными соображениями...»; «Даже наоборот, решение жениться подействовало на него как-то болезненно, он похудел, побледнел и, казалось, еще глубже ушел в свой футляр...»; «Когда он лежал в гробу, выражение у него было кроткое, приятное, даже веселое, точно он был рад, что, наконец, его положили в футляр, из которого он уже никогда не выйдет...»; «И в самом деле Беликова похоронили, а сколько еще таких Человеков в футляре осталось, сколько их еще будет». Но ср. совсем иное смысловое наполнение тех же слов в таком их сопоставл ении у Лескова в повести «Островитяне»: «Но всего замечательней в этом лице были глаза, эти окна души, как их называли поэты, - окна, в которые внутренний человек смотрит на свет из своего футляра». Заметка публикуется впервые по рукописи, сохранившейся в архиве на 1 листке, исписанном с двух сторон. К выражению человек в футляре В. В. Виноградов обращается в статье «Основные этапы истории русского языка»: «Содействуя сближению литературного языка с народной речью, очищая литературную речь от всякого лексического и фразеологического мусора, намечая новые пути словесного творчества, художественная литература обогащает инвентарь общей литературной речи новыми образами, меткими словами, фразами, новыми выразительными средствами. В общий оборот входит множество цитат, изречений, названий разных типов и характеров (например: обломовщина; от ликующих, праздно болтающих; жупел; мягкотелый интеллигент; лишние люди; кисейная барышня; мещанское счастье; человек в футляре; Иудушка; бывшие люди и мн. др.)» (Основные этапы истории русск. яз. // Виноградов. Избр. тр.: История русск. лит. яз., с. 60). - Е.К.

ЧЕЛОВЕКОУГОДИЕ

Человекоугодник, человекоугодие. Слово человекоугодник в «Словаре Академии Российской» определялось так: «Тот, который в угодность другим или по воле другого, по излишней преданности или для своих выгод на все соглашается; ласкатель, льстец. Бог рассыпал кости человекоугодников. Псал. 52. 7. Не пред очима точию работающе, яко человекоугодницы. К Ефес, 6. 6». Ср. «Человекоугодие... Ласкательство излишнее, преданность, угождение другому» (сл. АР 1822, ч. 6, с. 1254). В словаре 1847 г. слово человекоугодник толкуется сходным образом: «Человекоугодник... Церк... Старающийся угождать людям; потворщик, ласкатель» (4, с. 429). Любопытно, что в «Сборнике слов простонародных, старинных и малоупотребительных», составленном Н. В. Гоголем, слово человекоугодник объясняется очень своеобразно `вроде подлеца' (Сборник Общества любителей российской словесности на 1891 год. М., 1891, с. 41). (Виноградов. Проблема авторства, с. 269).

ЧЕЛОВЕКОУГОДНИК

См. человекоугодие

ЧЕЛОВЕК-РУБАХА

Статья большая, находится на отдельной странице.

ЧЕЛЫШКО

Чело, челышко. [Анализируя статью «Сельский праздник и свадьба», напечатанную в «Московском журнале» (1791, ч. 1, кн. 3, с. 282-308), по поводу принадлежности ее Карамзину, В. В. Виноградов пишет:] В описании свадьбы и деревенского праздника используются некоторые слова фольклорного обихода и некоторые простонародные выражения. Этот факт нисколько не противоречит основным принципам стилистики Карамзина, как это можно видеть хотя бы по его рецензии на травестирированную «Энеиду» Н. Осипова. Непосредственно отражает фольклорную фразеологию речь отца жениха: «она будет в нашей семье челышком; мы не дадим на нее ветру дунуть; будем беречь ее как очи свои». Форма челышко не приведена в словарях Академии Российской. Для слова же чело здесь указаны два значения: 1) лоб и 2) верхняя часть устья черной печи. Кроме того, по свидетельству толкового словаря Даля, слово чело могло выражать и общее, отвлеченное значение: глава, голова чего-либо, начало или верх, перед. Внутренняя форма этого значения, то есть связь его с значениями - лоб или верхняя часть устья черной печи, - остается неясной. Однако слова «мы не дадим на нее ветру дунуть» помогают ближе воспринять эту связь. (Виноградов. Проблема авторства, с. 360).

ЧЕМ БЫ

См. якобы

ЧЕПРАК

См. ямщик

ЧЕПУХА

ЧЕПУХА. Слово чепуха родственно словам: чепец, областным причепиться, чепь (см. Соболевский, Лекции, с. 151). Следовательно, современное значение слова чепуха - `нелепость, бессмыслица, чушь' - не является первоначальным. Семантической параллелью к переходу значений может служить слово путаница, которое еще в русском литературном языке XVII-XVIII вв., кроме спутанных веревок, ниток, шелка, еще обозначало в просторечии `враки, пустые слова' (см. сл. АР, 1822, ч. 5, с. 735; ср. у Крылова: «Пока был умный жрец, кумир не путал врак»). Первоначальным же конкретным значением слова чепуха, как указано В. И. Чернышевым21, было: «мелкие части чего-нибудь разбитого» (ср. молотить чепами и молоть чепуху). Как пример такого словоупотребления, В. И. Чернышев приводил цитату из Ломоносова, писавшего: «Льды от ветру в чепуху разбиваются» («Краткое описание путешествий по северным морям», 1854, с. 55). Слово чепуха экспрессивнее, острее выражало нелепость, бессмыслицу, чем слово вздор. Ходила поговорка: «Вздор вздором помножить, так выдет чепуха»22. Однако уже в XVIII в. значение `вздор, нелепость, чушь' в слове чепуха вполне установилось. Ср. у И. Н. Болтина в «Примечаниях на историю древния и нынешния России Г. Леклерка»: «удивительная чепуха»; «везде вздор и чепуха» (т. 2, 1788, с. 384). В «Горе от ума» Грибоедова: Загорецкий А вы заметили, что он В уме сурьезно поврежден? Репетилов Какая чепуха! Загорецкий Об нем все этой веры. Репетилов Вранье. Загорецкий Спросите всех. Репетилов Химеры. Загорецкий А кстати, вот князь Петр Ильич, Княгиня и с княжнами. Репетилов Дичь. Там же: Фамусов Ну что? не видишь ты, что он с ума сошел? Скажи сурьезно: Безумный! Что он тут за чепуху молол! У Пушкина в «Евгении Онегине »: ...его стихи Полны любовной чепухи, Звучат и льются. У Гоголя в «Тарасе Бульбе»: «он... хотел громко что-то сказать - и вместо того понес чепуху; жар и бред вновь овладели им, и понеслись без толку и связи безумные речи». Заметка ранее не публиковалась. Сохранилась рукопись (3 листка разного формата). Печатается по рукописи. - В. Л. 22 Ср. мещанское «Собрание пословиц и поговорок русского народа», СПб., 1862. С. 18.

ЧЕРВЧАТЫЙ

См. янтарный

ЧЁРНАЯ СОТНЯ

Статья большая, находится на отдельной странице.

ЧЕРНЬ

Барин, благотворительность, господин, жалованье, чернь. Резкий сдвиг в русском языке произошел в эпоху социалистической революции. Ликвидация классов приводит к постепенному отмиранию классовых и сословных диалектов. Уходят в архив истории слова, выражения и понятия, органически связанные со старым режимом. Разительны изменения в экспрессивной окраске, сопровождающей слова, относящиеся к сословным или сословно окрашенным социальным понятиям прошлого, дореволюционного быта, например: господин (теперь - за пределами дипломатического языка - всегда с эмоцией враждебности и иронии), барин, благотворительность, чернь, жалованье и др. (Основные этапы истории русского языка // Виноградов. Избр. тр.: История русск. лит. яз., с. 62).

ЧЁРТ

См. ОСТОЧЕРТЕТЬ ----------------------------------- Чёрт. Различия в синтаксических свойствах слова, в особенностях его фразового употребления находятся в живой связи с различиями значений слова. Например, в современном языке слово черт не имеет качественных значений. Но в простом разговорном стиле русского литературного языка конца XVIII - первой половины XIX в. слово черт с особым предложным управлением обозначало: `мастер, знаток, мастак на что-нибудь, в чем-нибудь'. Например, у Державина: «(Я) горяч и в правде черт» (К самому себе). В водевиле А. Шаховского «Два учителя или asinus asinum fricat: » - Я уверен, что вы исправите его нравственность. - О, мадам, я черт на нравственность. (См.: Старый русский водевиль 1819-1849 гг. М., 1936, с. 73). В водевиле Л. Ленского «Стряпчий под столом» (1834) (см. там же, с. 320): Я сам черт по дарованью, Страшен в прозеи в стихах. Ср. у П. А. Вяземского в «Старой записной книжке» анекдот о моряке и царице Екатерине: «По рассеянию случилось, что, проходя мимо его, императрица три раза сказала ему: - Кажется, сегодня холодно. - Нет, матушка, ваше величество, сегодня довольно тепло, - отвечал он каждый раз. - Уж воля ее величества, - сказал он соседу своему, - а я на правду черт» (Вяземский П. А. Старая записная книжка, с. 93). (Виноградов. Русск. язык, 1947, с. 16). В. Н. Татищев указывал в своем «Разговоре о пользе наук и училищ» на множество просторечных и деревенских слов, которые «до днесь употребляются» в дворянской среде: вот, чють, эво, это, пужаю, чорт, вместо се, едва, здесь, страшу, бес и пр. (с. 91). (Виноградов. Очерки, с. 70).

ЧЕТВЕРИК

См. осмина

ЧЕТВЕРТЬ

См. осмина

ЧЁТКИЙ

ЧЁТКИЙ . Слово четкий представляет собою образование от глагола честь - `читать' и `считать' (ср. падкий, ходкий, ломкий и т. п.). В литературном языке это слово укрепляется не позднее XVI-XVII вв. Оно первоначально обозначало: `удобный для чтения, явственный': четкое письмо, четкий почерк. Только это значение и регистрируется всеми словарями русского языка до «Толкового словаря» Даля включительно. Однако круг употребления этого слова был шире. Ср., напр., у Тургенева в «Конце Чертопханова»: «Никакой измены у меня в мыслях нету и не было, - проговорила Маша своим певучим и четким голосом...». Публикуется впервые по рукописи, сохранившейся в архиве на 1 ветхом листке. - Е.К.

ЧИНОПЁР

Чинопёр. У Н. Г. Помяловского в отрывках из незаконченного романа «Брат и сестра» встречаем образование чинопер. Речь идет об отставном титулярном советнике, который «три раза срывал по 300 руб. сер. за то, что били его морду, а морду его, ей богу, и даром можно бить. Эта шельма, уволенная по прошению, обыкновенно подбирал человек шесть забулдыг, в их присутствии раздражал кого-нибудь, незнакомого господина, тот бил его по морде, начиналось дело, и титулярный получал следуемый по закону гонорарий. Наконец, гражданская палата обратила внимание на то обстоятельство, что титулярного что-то очень часто бьют и запретила ему впредь подавать просьбы. Чем промышлять? Последний товар - физиономия - упала в цене: дошло до того, что бить стало можно эту физиономию, плевать в нее, как в плевательницу, тыкать пальцами, топтать ногами. Тогда он прибегнул к другому средству. Подходит к нему какой-нибудь промыслитель - чинопер. - Дело, - говорит он. Федор Федорович, глядя серьезно на чинопера, спрашивает «сколько»? - Пятьдесят. - Сто. - Не дадут. - Дадут, за это и больше дадут. - Ну, шестьдесят. - Девяносто. - Семьдесят. - Семьдесят пять - Идет. - На стол. Чинопер кладет на стол 75 руб. - По какому делу? - Присягу в убийстве. - Хорошо, - говорит титулярный и, расспросив подробности дела, дает присягу. Наконец, ему запретили и присягу держать». Со словомчинопер можно сравнить чинодрал. Ведь в слове щелкопер вторая часть -пер соотносится с именной основой пер-о (ср. щелкать пером). (Виноградов В. В. Об экспрессивных изменениях значений и форм слов // Советское славяноведение. М., 1968, № 4, с. 5-6).

ЧИСЛИТЕЛЬ

ЧИСЛИТЕЛЬ Слово числитель, как показывает ударение его, могло появиться в русском литературном языке не ранее XVII в., когда украино-польское влияние принесло с собой новые нормы словопроизводства и ударения. Проф. В. А. Богородицкий отметил, что у Епифания Славинецкого в переводе Атласа Блеу 50-х годов XVII в. глагол числитися, т. е. считаться, встречается с ударением на ли́ . В. А. Богородицкий поставил в связь это перемещение ударения с польским влиянием405. На этом фоне становится понятным и образование слова числитель с его ударением на втором слоге от конца (ср. спаси́ тель, представи́ тель и т. п.)406. Математический термин числитель возникает как калькированная передача латинского numerator (numerare - `числить', `считать'), ср. немецкое Zähler (zählen). Таким образом, история слова числитель начинается с XVII в. Глагол числить, от которого образовано слово числитель, сам восходит к имени существительному число (в свою очередь произведенному от глагольного корневого элемента чит; ср. древнерусское чисти - Срезневский, 3, с. 1526; ср. считать, вычесть, вычитать и т. п., посредством суффикса -тло со значением орудия действия). Слово число, хотя и в разных значениях, было известно как старославянскому языку, так и живой восточнославянской речи. Глагол числити образован от этого слова в деловом языке и, по-видимому, еще в первые века развития древнерусского письменного языка. Но отмечен он И. И. Срезневским лишь в приписке на рукописи XVI в.: «Хотя и увѣдѣти да не числитъ листы. (Псалт. XVI в.)» (там же, с. 1522). Правда, Л. Л. Васильев был готов в стремлении ударения «з анять срединный слог» в многосложных (т. е. не менее, чем трехсложных) словах видеть своеобразный закон, хоть и довольно поздний, русского языка (например, пра́ витель, но позднее прави́ тель; ср. бытьё, но собы́ тие; слуга́ , но заслу́ га и т. п.). По словам Л. Л. Васильева, «в сложном слове (2-5 слогов, редко более) ударение может занимать безразлично любой слог, в многосложных же словах ударение, как бы боясь нарушить равновесие слова, чуждается конечных слогов и стремится занять срединный слог» (Васильев Л. Л., Указ. соч.). Заметка ранее не публиковалась. Сохранилась рукопись (на одном листке, двух его сторонах) и выписка из работы Л. Л. Васильева. Печатается по рукописи. Идентичный текст, касающийся ударения в слове числитель, см. в «Очерках» В. В. Виноградова (1982, с. 23). - В. Л. 405 Богородицкий В. А. Общий курс русской грамматики, 5-е изд. М.; Л., 1935. С. 317-318. 406 Васильев Л. Л. О значении каморы в некоторых древнерусских памятниках XVI - XVII веков. М.; Л., 1929. С. 143-144.

ЧИСТОПСОВЫЙ

См. чумазый

ЧЛЕН

ЧЛЕН. Слово член настолько резко изменило свои значения в Петровскую эпоху, что оно в то время вносилось в списки (лексиконы) иностранных речений. Так, оно помещено в словарь при «Генеральном регламенте» (1720) - «Толкование иностранных речей, которые в сем регламенте»: «Члены - судейские товарищи» (Смирнов, Зап. влияние, с. 325 и 385). Публикуется впервые по рукописи, сохранившейся в архиве на 1 листке. - Е.К. 23 Соболевский А. И. Несколько заметок по славянским вокализму и лексике // РФВ, 1914, № 2, C. 447-448.

ЧОПОРНЫЙ

ЧОПОРНЫЙ. Слово чопорный вошло в русский литературный язык из живой народной речи. Еще в XVIII в. на нем лежал отпечаток бытового просторечия. В «Словаре Академии Российской» читаем: «Чопорный... В просторечии говорится о щапетком наряде, уборе, также и о поступках жеманных. Чопорная обувь». Ср. там же: «одет чопорно; ходит чопорно» (сл. АР 1806-1822, ч. 6, с. 1308). Акад. А. И. Соболевский связывал слово чопорный (вопреки мнению Бернекера) с областн. чепура- `цапля'. «Чопорный (из ч о́ пурный? и мр. чеп у́ рний,чепуриться должны быть связаны вместе. Следует обратить внимание на строго-приличный внешний вид цапли и на ее всегда степенное поведение, чтобы понять связь слов чепура с чопорный и пр. Срв. вр. петуш и́ться, ерш и́ться, ёжиться и т. п.»23. Ср. окрыситься. Однако в «Материалах» И. И. Срезневского указано в книжном памятнике XIV в. слово ч е́ поръ, поставленное в параллель с искусенъ. «Се бысть искусенъ чепоръ и нѣсть подобень тебѣникто же на земли (въ др. сп.: се бысть искушенъ ч'перъ; 〨δού γέγονας δóκιμος παρά πάντας άνθρώπους)Ефр. Сир. XIV в. (В.)» (Срезневский, 3, с. 1498). Публикуется впервые по рукописи, сохранившейся в архиве на 1 листке с внесением ряда необходимых уточнений и поправок - Е. К.

ЧРЕВАТЫЙ

Статья большая, находится на отдельной странице.

ЧРЕВО

Брюхо, живот, лезть, чрево. [...] в сочинениях А. С. Шишкова можно найти стилистические оценки, в которых отыскиваются простонародные эквиваленты лексике просторечия с явной тенденцией к разграничению этих сфер. Например: «простак, дурачок. Употребляемое у нас простонародное фатюй значит то же» (V, с. 388). «Глагол лезть в старинном простонародном языке означал просто движение человека или животного, иначе означаемого глаголом "иду, идет"» (V, с. 204). «В крестьянском и простом наречии глагол лезть во многих речах тот же смысл и поныне сохраняет. Мужики говорят: он налез или залез себе много денег, т. е. `достал, приобрел'» (там же, 205) «В просторечии говорится: волосы лезут, вместо выдергиваются, выходят вон. Лезть в глаза вместо заходить, забегать... Низкое слово улизнуть отсюда же имеет свое начало» (там же, 205). Говоря об употреблении в высоком слоге выражения лишить живота (т. е. жизни), Шишков относит живот (в значении `чрево') к простонародному языку - в отличие от просторечного брюха «Ныне и то одни простолюдины говорят: живот болит, разумея под этим словом брюхо» (XII, 182). (Впрочем, в «Словаре Академии Российской» просторечным признано только одно значение слова брюхо: `чреватость, ношение младенца во чреве'. Первым ходит брюхом. Остальные значения - «1) чрево, живот; 2) передняя наружность живота, начинающаяся от груди и простирающаяся до ног. Большое, отвислое брюхо» - считаются нейтральными, общими для книжной и разговорной речи. О современном значении слова живот сказано, что оно встречается «в простом употреблении» и «означает ту пустоту тела у животных, в которой содержатся кишки, печень, селезенка, желудок и проч.» (II, с. 416). (Виноградов. Язык Пушкина, с. 386).

ЧРЕЗВЫЧАЙНЫЙ

Статья большая, находится на отдельной странице.

ЧТОБЫ

См. якобы

ЧУ

См. юркнул

ЧУБАРЫЙ

Буланый, вороной, гнедой, каурый, мухортый, пегий, саврасый, соловый, чалый, чубарый. В течение XVIII-XIX вв. класс имен прилагательных пополняется и расширяется с поразительной быстротой - соответственно общему темпу роста великого русского языка. Как лексический материал для творчества качественных определений используются главным образом основы имен существительных и глаголов. [...] В предшествовавшем бытовом запасе качественные оттенки цветовых названий определялись главным образом посредством указания на сходство с цветом какого-нибудь предмета. Имена прилагательные этого рода имели очень конкретное значение. Эта бо́ льшая конкретность значений древнего имени прилагательного и в связи с этим меньший объем его смысловых связей с именами существительными ярко выступают в обозначениях лошадиных, отчасти собачьих мастей. Соответствующие обозначения, в значительной своей части восходящие к тюркским заимствованиям, вследствие исключительности своего применения имеют до сих пор сильный привкус предметности. Вороной, буланый, гнедой, каурый, мухортый, пегий, саврасый, соловый, чалый, чубарый - употребляются непосредственно как клички лошадей. (Виноградов. Русск. язык, с. 184-185).

ЧУДЕСНОСТЬ

Чудесность. [По поводу строчки «О век чудесностей, ума, изобретений!» из стихотворения, приписываемого Н. М. Карамзину, В. В. Виноградов пишет:) Слово чудесность (ср. «О век чудесностей... ») было в XVIII в. живым образованием высокого и среднего слога. Чудесность - это `непонятность: деяние, превосходящее ум', как говорится в «Словаре Академии Российской» (1822, ч. 6, с. 1320). Ср. в «Причуднице»: Где б разных дивностей собор Представил быль, как небылицу[...] (См.: Дмитриев И. Н. Соч. М., 1814, ч. 2, с. 133). Слова дивность нет в словарях Академии Российской. (Из наблюдений над языком и стилем И. И. Дмитриева // Виноградов. Избр. тр.: Язык и стиль русск. писателей, с. 57).

ЧУЖДЫЙ

См. ЧУЖОЙ

ЧУЖОЙ

ЧУЖДЫЙ, ЧУЖОЙ. Книжно-славянское чуждый и русское чужой выражали одни и те же значения в древнерусском языке (см. Срезневский, т. 3, с. 1550-1551). По-видимому, круг значений восточнославянской формы чужой сильно расширился под влиянием старославянского слова чуждый. Можно думать, что смысловые оттенки, выходившие за пределы основных значений `чужеземный, незнакомый, неродной' и `принадлежащий другому', развились в слове чужой именно как в русском эквиваленте славянизма чуждый. Таковы: 1) `Непричастный чему-нибудь, далекий от чего-нибудь'; 2) `лишенный чего-нибудь, не имеющий чего-нибудь'; 3) `несвойственный, не подобающий'; 4) `неприязненный' и даже `отвратительный'. Ср. щужий (там же, с. 1613-1614) и тужий (там же, с. 1043). В русском литературном языке XVI-XVIII вв. слово чуждый относилось к высокому словесному слогу, а слово чужой - к простому без резкой дифференциации значений (см. сл. АР 1794, т. 6, с. 831). Однако, естественно, что форма чужой употреблялась почти исключительно в основных значениях: 1) `не собственный, принадлежащий другому, другим' (чужой толк, назваться чужим именем, жить чужим умом, войти в чужой дом и т. п.); 2) `не родной посторонний' (чужие люди,чужая семья). Гораздо реже выступало в форме чужой значение `внутренно, по духу далекий, духовно чуждый' (ср. «Ты нам чужой» и т. п.). Поэтому при распаде системы трех стилей в конце XVIII и в начале XIX в. чужой и чуждый как формы одного и того же слова могли в этих значениях замещать друг друга, конечно, с некоторыми стилистическими оттенками. Например, в стихотворном языке. У Пушкина в «Евгении Онегине»: Онегин был готов со мною Увидеть чуж дые страны... Или в «Цыганах »: Однажды, близ Кагульских вод Мы чуждый табор повстречали. Но затем чуждый, как книжное слово, обособляется от чужой, утратив значения: 1) `принадлежащий другому' и 2) `посторонний, не родной'. Зато в нем активно выступает дифференциальное значение `лишенный чего-нибудь, не обладающий чем-нибудь, далекий от чего-нибудь', например, чуждый зависти. Точно также переносное значение `далекий по духу, не имеющий с кем-нибудь духовного сродства, близости' преимущественно закрепляется за словом чуждый (например, чуждые элементы; класс, чуждый народу и т. п.). Соответствующий оттенок значения в форме чужой почти сливается с значением `не свой, не родной'. Печатается по рукописи. - В. П.

ЧУМАЗЫЙ

Благоглупости, вяленая вобла, глуповец, головотяп, пенкосниматель, помпадур, премудрый пескарь, столп, чистопсовый, чумазый. Из сочинений М. Е. Салтыкова-Щедрина вошло в литературное употребление множество острых публицистических прозвищ, эпитетов, характеристик, терминов, которыми великий сатирик клеймил разные явления русской общественной жизни XIX в.: «благоглупости», «головотяп», («головотяпство», «головотяпский»),«пенкосниматель», «помпадур», «глуповец», «Иудушка Головлев»,«Разуваев»,«Колупаев», «Дерунов» и др. под. От Салтыкова-Щедрина идут новые значения и применения выражений: «чумазый», «казенный пирог», «столп», «кандидат в столпы», «убежище Монрепо»,«пускание революции промежду себя», «складная душа», «государственный младенец», «ташкентец»,«чистопсовый»,« каплуны мысли», «премудрый пескарь», «вяленая вобла», «мальчик в штанах и мальчик без штанов», «хозяйственный мужичок», «органчик» и т. п. (О задачах истории русского литературного языка преимущественно XVII-XIX вв. // Виноградов. Избр. тр.: История русск. лит. языка, с. 166).

ЧУХА

См. ЧУШИТЬСЯ

ЧУШИТЬСЯ

ЧУХА, ЧУШИТЬСЯ. Ср. у И. Долгорукова в «Журнале путешествия из Москвы в Нижний» 1813 г.: «Гудочник пищит на скрипке; содержатель, выпуская кукол, ведет за них разговор, наполненный чухи». «В этой небольшой поэме столько такой разнообразной чухи, какой не отыщешь и в сочинениях самого С. С. Боброва, сумбура творца по преимуществу» (С. П. Жихарев. Дневник чиновника, 1934, с. 231). В «Опыте сравнительного словаря русских говоров» Илариона Свенцицкого отмечено: «Чухнути (Яс.) ударить, попасть; чушиться (прм.) драться» (Живая Старина, 1900, ч. 10, вып. 1-2, с. 229). Выписки сохранились на двух листах. Авторский текст отсутствует. О слове чуха см. также комментарий к статье «Вздор». - М.Л.

ЧУШЬ

Батрак, бороновать, ботва, брюква, вспышка, гуртом, доить, ежевика, земляника, клубника, костить, кулак, мироволить,мироед, назойливый, на юру, неплательщик, неуклюжий, отлынивать, очуметь, паук, пахать, пахота, прикорнуть, хворать, хилый, чушь. [...] исследование разных народно-областных потоков в истории литературного словаря находится еще в зачаточном состоянии. У нас еще мало изучены лексические различия между говорами. Границы бытования отдельных народных слов или групп слов не определены. Пути и сроки проникновения разных народнолексических струй в литературную речь не обозначены. Ведь даже такие привычные, общелитературные слова, как земляника, клубника, ежевика, паук (ср. паутина), пахать, пахота, вспышка, мироед, мироволить, кулак, батрак, назойливый, прикорнуть, чушь, гуртом, неуклюжий, хилый, хворать, очуметь, на юру, шустрый, костить, отлынивать, неплательщик (ср. молельщик) по своему происхождению являются областными, а некоторые из них - профессионально-народными выражениями. Акад. А. А. Шахматов писал в предисловии к Академическому словарю русского языка: «...ряд слов, употребляемых в языке письменном, носят сами ясный отпечаток местного происхождения, почему они непонятны во многих областях России; таковы, например, слова: паук, земляника, бороновать, пахать, брюква, ботва, доить и т. д., частью совсем неизвестные во многих губерниях, частью же употребляющиеся в них с другими значениями» (сл. Грота-Шахматова, т. 2, Предисловие, с. 6). (О связях истории русского литературного языка с исторической диалектологией // Виноградов. Избр. тр.: История русск. лит. яз., с. 214).